Уклад церковной жизни в Древней Руси во многом отличался от современного и содержал во всей полноте черты глубокой христианской древности. Соблюдение церковного устава, церковных традиций находились на должной высоте во всех слоях общества.
В частности, неотъемлемой чертой русского народа было обязательное исполнение постов.
Великий пост христиане проводили очень строго. Согласно древнецерковным указаниям, Великий пост признавался десятиной года, которую верующий посвящал своему Небесному Царю. Феодосий Печерский говорил братии перед началом Великого поста: «Се есть десятина даема от лета Богу…еже есть пост четыредесятный, в няже дни очистившися душа, празднует светло на Воскресенье Господне, веселящися о Бозе».
О строгости соблюдения Великого поста на Руси архидиакон Павел Алеппский, посетивший Москву с Макарием, патриархом Антиохийским, при патриархе Никоне, писал следующее: «В этот пост мы перенесли с ним большие мучения, подражая им против воли, особливо в еде: мы не находили иной пищи, кроме размазни, похожей на варёный горох и бобы, ибо в этот пост совсем не едят масла. По этой причине мы испытывали неописуемую муку… Как часто мы вздыхали и горевали по кушаньям нашей родины и заклинали, что никто впредь (в Сирии) не жаловался на пост». Православный русский народ с большой любовью нёс подвиг поста. На первой неделе Великого поста шумная русская столица словно засыпала. Никто без нужды не появлялся на улице. Магазины в первые три дня были закрыты. Все жители не производили «ни продажи, ни покупки, но неопустительно присутствовали за богослужением, носили простую одежду. Все питейные заведения были закрыты вплоть до пасхальной среды. Некоторые, наиболее ревностные христиане, во весь пост не вкушали ничего приготовленного на огне, довольствуясь сухоядием, другие принимали пищу только на закате солнца. Родители заставляли поститься даже младенцев. По русской традиции младенец мог питаться от груди матери только два говения, то есть менее года, после чего и он обязан был соблюдать посты.
Кроме воздержания в пище и питии, уставом предусматривалась во время поста усиленная молитва с поклонами. Вообще поклоны были неотъемлемой частью как церковной, так и домашней молитвы православного русского человека. В подтверждение этого достаточно привести лишь свидетельство Павла Алеппского, присутствовавшего в одном московском храме в 1656 году, в среду 5-й седмицы поста, во время чтения канона Андрея Критского, что все молящиеся положили более тысячи земных поклонов, не считая поклонов до и после канона.
Наивысшим подвигом во время поста считалось милосердие к ближним. Каждому христианину вменялось Церковью проявлять постоянную заботу о своих братьях, находящихся в бедности. «Убогия помилуйте, — говорит древнее поучение о посте, — нищих и немощных и на улице лежащих и седящих посещайте, сущая же в темнице и беде милуйте и утешайте, нагия одевайте». 
Особое внимание древние проповедники уделяли принятию Святых Таин: они увещевали верующих причащаться как можно чаще, чтобы не дать дьяволу доступа к душе. В непостные периоды приготовление к принятию Святых Таин должно было продолжаться одну неделю. Более строгим временем приготовления считались посты, по окончании которых верующие приступали к причастию, очистив себя таинством Покаяния от всякой греховной скверны.
Церковный устав в Древней Руси строго приписывал соблюдение чистоты супружеской жизни. Особое воздержание соблюдалось в Великом посту и перед причащением Святых Таин, согласно слову апостола Павла, советовавшего супругам иметь воздержание по взаимному согласию во время поста и молитвы (1 Кор. 7.4-6).
Отличительной особенностью духовной жизни русского народа было благочестие, глубоко поражавшее иностранцев. В разные периоды это отмечали многие иностранные писатели. Например, католик Альберт Кампензе написал папе Клименту VII о вере и нравах московитян: «Они лучше нас следуют учению Евангельскому… Причащаются весьма часто… В церквах незаметно ничего неблагопристойного или безчинного, напротив того, все, приклонив колена и простершись ниц, молятся с искренним усердием… Вообще они глубоко почитают Бога и святых Его.»
Духовным идеалом людей того времени был монах-подвижник, всецело посвятивший себя служению Богу. Поэтому монастырский устав и определял всю жизнь русских людей. Отличие мирян состояло в том, что они могли вступать в брак и заниматься мирскими делами, во всём остальном должны были подражать монахам.
И в домашнем быту, и в общественной жизни чувствовался монастырский уклад. «У всякого в доме, — писал Павел Алеппский, — имеется безчисленное множество икон, украшенных драгоценностями… ибо любовь их к иконам и вера весьма велики. Они зажигают перед каждой иконой свечи утром и вечером. Знатные же люди зажигают особые светильники… Русские привыкли молиться непременно перед иконой, устремив на неё взор, то есть действительно преклоняться перед ней» Они отличались такой любовью, что не смотрели «на красоту изображения», а глубоко почитали любую икону, даже если это было простое изображение на бумаге. Кроме образов святых, во всей Московии нельзя было видеть других изображений.
Духовность русских священников была одним из источников, питавших и укреплявших веру Христову в сердцах людей. С особым благоговением вело себя духовенство за богослужением.
«В этой стране обедня совершается с особым благоговением, страхом и уважением к святыне. — писал Павел Алеппский. — Русские священники в буквальном смысле слова полагали души «за други своя». Во время моровой язвы, когда множество жителей городов и сёл бежало, спасаясь от страшной смерти, все священно­служители оставались на своих приходах. Не обращая внимания на смертельную опасность, русские пастыри исполняли дело Божие: молились, делали всё, чтобы спасти своих пасомых.
Большим грехом у русских считалась гордость. «Гордость им совершенно чужда, и гордецов они в высшей степени ненавидят», — пишет Павел Алеппский.
В своих записках архидиакон отмечает, что Антиохийский патриарх Макарий и его спутники остались самого высокого мнения о русском благочестии и устроении церковной жизни. Патриарх даже сказал: «Все эти благочестивые обычаи существовали прежде и у нас (в Антиохии), но мы их утратили, они перешли к этому народу и принесли у него плоды, коими он превзошёл нас».
Но такое истинно православное отношение к жизни сформировалось у русского народа постепенно, в результате длительного влияния церковной дисциплины на общество, преодоление и искоренение в нём пагубных привычек. Литературные источники XI-XVII вв. показывают, что некоторые христиане Древней Руси, не соблюдавшие должным образом устав о посте, отрицательно влияли на церковную жизнь всех слоёв общества. В правиле митрополита Иоанна II (конец XI в.) сказано, что некоторые новообращённые христиане Южной Руси не причащаются ни одного раза в год, что на её окраинах в Великий пост едят даже мясо.
В XIII веке духовенство уже строже относилось к посту. Однако некоторые верующие ещё тяготились строгостью устава и подчас нерадиво проводили пост. Как пишет церковный проповедник того времени: «Но нам бо аще приидет пост… печалуем, скорбим, страдно творим говенье и се помышляем на сердцах своих, какой приити пост, не хотя отстати от злоб своих»
Митрополит Пётр (XIV в.) в своих наставлениях призывал христиан духовно ополчаться против «недароимцев», то есть проводивших порочную жизнь и не желавших причащаться Святых Тайн, и обличал тех, кто в Великом посту пировал и вёл разгульную жизнь.
Из сказанного вытекает два вывода. Во-первых, говенье в Древней Руси понималось как процесс полного всестороннего нравственного перерождения верующих. В этом процессе главное место отводилось посту, молитве, исповеди и причащению Святых Тайн. Во-вторых, церковь и государственная власть Древней Руси ревностно заботилась о духовном совершенствовании народа и ступень за ступенью вела его к надлежащему пониманию и исполнению православных церковных установлений.
Православная христианская вера овеяла русского человека свежим, здоровым дыханием, влила в него живительные струи, согрела его сердце теплом, напоила его душу неведомым языческому миру добром, побудила его к святой, полной радости и упования жизни.
«Помолися же, святой благоверный княже Владимир, о земле своей и о людях, в них же благоверно владычествова, дабы они в мире и благоверии преданем тобою могли духовно возрастать во славу Святой Матери Церкви и матери-родины, и да соблюдет их Господь Бог от всякой рати и пленения, от глада и всякой скорби» (Св. Илларион, митрополит Киевский).

Подготовил