Если живущий в Боге любит Его больше всего и радуется радостью, соответствующей сей любви, то нужно много тщательнее осмотреть, какова она, и в каком отношении к имеющим ее. И во-первых, не себя самого поставляет он причиной радости, и не потому приятен ему Бог, что благ для него. Ибо сие свойственно не тому, кто истинно любит самого Бога, но кто более любит себя самого и в том, что делает, на себя самого смотрит как на цель. Какое добро в человеке, если он не любит истинно своего благодетеля? Какая в нем правда, если высшему из вожделенных отделяет он меньшую меру любви? Какая в нем мудрость, если что-либо полагает он далее последнего конца? Поелику же ему следует быть и добрым, и справедливым, и мудрым, то следует и любить Бога, и радоваться о Нем самым лучшим образом, потому и радости следует быть и постоянной, и твердой, притом же превыше естественной и удивительной. Постоянно, потому что часто соприкасается с тем, что принадлежит любимому, то имеет всегда, тем пользуется по телу, и о том размышляет, и тем живет, и существует, и действует во всем, что имеет и чем бывает. Ибо знает все дела Божий, все они постоянно перед ним, почему все для него сохраняет напоминание о Нем, все соблюдает любовь неугасимую, все утешает, и сам он не оставляет Его и не перестает со-пребывать с Ним, и нет возможности отнять радость сию.
Святитель Тихон Задонский.


Христианин, православный, если захочет, может быть от веры и упования счастливейшим человеком в самых несчастиях, потому что христианская вера подкрепляет и успокаивает душу его величайшими, всерадостными обетованиями.
Когда Господь поразит тебя сильной скорбью или болезнью или бедой, тогда будь благонадежен, что Он верно пошлет тебе отраду и соответственно твоим страданиям подаст тебе потом благодать мира; силы и радости.
Св. праведный Иоанн Кронштадтский
(1829-1908)


«Радость жизни монахи погубили», — говорят. Крайняя неправда! У монахов радость-то и есть, тихая, чистая, именно веселие души добродетельной. Ведь тот угар, то опьянение жизнью, которое принято называть «радостями жизни», — все это нечто мрачное, влекущее за собой пресыщение и болезнь похмелья... Скажи, друг, много ли ты видел мирян, плачущих от радости? Ну, а мы, монахи, от радости, от умиления плачем и благодарим Господа за Его милость. Слезы умиления знает каждый монах, и перед этими слезами бледными и жалкими кажутся ему мирские радости.
Преподобный
Григорий Синаит.


Нередко мы ждем от близкого человека видимого проявления его чувств, но настоящее чувство свидетельствует само о себе. Для нас любовь, например, без эмоций чаще всего выглядит неправдиво, поэтому и не воспринимается. По-другому любят и радуются люди духовные. У них бесстрастная любовь и тихая радость, источник которых — Господь.
Блаженный Августин.


Монах не на скорби и труды должен смотреть, а на то, что следует за скорбями: там — неизглаголанная вечная радость, там свет Трисолнечного Божества никогда-никогда не престает веселить злотерпящих на юдоли земной.

Преподобный Иосиф Оптинский (1837-1911).

О нынешнем духе

Нынешний дух — дух теплохладности. Мужество, жертвенность совершенно отсутствуют. И видишь, что раньше люди шли в армию добровольцами, а сейчас, не желая служить, достают себе справку, что они психически больные. Прикладывают все силы к тому, чтобы не идти в армию. Разве раньше было хоть что-то подобное? У нас в армии был один лейтенантик, всего двадцати трех лет от роду, но какой же он был молодчина! Однажды ему позвонил его отец, отставной офицер, и сказал, что намерен попросить кого-то, чтобы с передовой этого парня перевели в тыл. Ох, как же раскричался лейтенант, когда тот ему об этом сказал! «Как же тебе не стыдно, отец, говорить такое? Это трутни отсиживаются в тылу!» В этом человеке была искренность, честность и отвага настолько исключительная, что она даже переходила границы — он бежал в атаку впереди других. Вся его шинель была насквозь изрешечена пулями, но, несмотря на это, он остался в живых. А увольняясь в запас, он взял эту шинель с собой, на память.
Из бесед со старцем Паисием Святогорцем


Чем дальше от страстей, тем больше радости в сердце. Чистота сердца неразрывно связана с веселием. Блаженство в истине христианской не есть внешняя награда, но внутреннее следствие самой добродетели.
Священномученик Иларион (Троицкий), архиеп. Верейский, Петроградский (1929).