Существует в духовной жизни такое понятие, как одержимость. Это состояние тяжелой духовной болезни, которое сам одержимый человек зачастую не в состоянии ни понять, ни оценить критически. Больше того, именно эта неспособность к осознанию своего действительного положения и есть самый опасный симптом, свидетельствующий о тяжести состояния.
Грань между психической и духовной болезнью тонка. Но в отличие от болезни психической, причиной одержимости всегда бывает злая воля самого человека, отсутствие навыка внутреннего трезвения, начатков духовного воспитания. Не культурного даже и уж тем более не этического, а именно духовного. Потому что и воспитанный, культурно образованный, но невоцерковленный человек, лишенный практического опыта внутреннего противодействия греху, может постепенно стать «культурным и образованным» негодяем, служителем зла, тем более опасным, что он всей силой своего образованного ума будет отстаивать право тьмы называться светом.
Борьба с одержимостью, возможная методами духовными, не исключает и иных — правовых и воспитательных мер. Вы знаете, какое самое страшное наказание было бы для участниц скандально известной панк-группы? Не заключение под стражу и не общественные работы, даже не публичная порка, хоть они ее и заслужили вполне. Но все это не затронет самой сути их болезни, потому что, воздействуя на тело и душу, внешние методы исправления никак не воздействует на духовную часть, а именно она и поражена в большей степени. Самое страшное наказание для тех сил, которыми одержимы эти несчастные, было бы принудительное помещение их на длительный срок в духовно здоровую среду. Скажем, в добротный монастырь с опытным духовником, постоянной молитвой, службами, с дружной и крепкой общиной. Почему принудительное? Потому что воля человека поражена настолько, что сам он не способен принимать решения, благоприятные для собственной души, а только разрушающие — чего и добиваются те силы, которыми он одержим. Такого человека нужно что называется «вымаливать». Другое дело, что для самого монастыря присутствие подобного «пациента» весьма проблематично, как в известной пословице: «паршивая овца стадо портит». Это с одной стороны, а с другой — такое принудительное заключение в наше время кажется невозможным еще и потому, что провозглашенный в обществе принцип свободы есть преимущественно принцип свободы растления и греха. И все, что противно этому принципу, признается проявлением реакции и обскурантизма. А любые попытки противостояния порочной вседозволенности объявляются посягательством на пресловутую «свободу личности».
Именно такая политика «свободы растления» и привела когда-то нашу страну к страшной катастрофе. Вот любопытные выдержки из «Прибавления к «Церковным ведомостям»» за 1909 год.
«Наши «свободные от совести» реформаторы, — пишет известный публицист А. П. Липранди, — всякую оборону со стороны русского народа объявляют «варварством» и преступлением и требуют возмездия, то есть воздействия со стороны власти на православных, дабы они и обороняться не смели, безропотно и покорно предоставляя свою веру на поругание и расхищение сектантов, иноверцев и безверных «освободителей»».
Не правда ли, звучит современно? И как тревожное предупреждение звучит тот факт, что означенная подписка «Церковных ведомостей» была обнаружена в развалинах разрушенного и поруганного храма. Хотим ли мы повторения такого исхода? Нет? Тогда нужно делать самые серьезные выводы. Ведь именно потворствование, уступчивость в отношении деструктивных сил тогда — 100 лет назад — во многом и стали причиной краха православной державы.
Здесь можно говорить о трагической ошибке, которую нам ни в коем случае нельзя повторять. Эта ошибка заключается в представлении, что методом потворствований и уступок можно как-то умерить агрессивный пыл либеральной публики — этого «троянского коня» грядущей диктатуры. В известном смысле это ошибка всякой порядочности, думающей, что можно «задобрить» подлость.
Знаете, есть такой удивительный тип людей, который понимает только силу и даже жесткость. Любое проявление снисхождения, пусть даже из самых гуманных побуждений, воспринимается этими людьми как слабость и сигнал к наступлению.
Бесконечные уступки и снисхождения в отношении безнравственности в конце концов содействуют наступлению безумия как в личном, так и в общественном плане. Потому, что естественное следствие попрания Божиих заповедей есть безумие и разложение личности. И вина за это во многом лежит на государстве, которое в угоду так называемым «либеральным ценностям» отстраняется от своих обязанностей властного пресечения зла.
Строгость и наказание — необходимые и даже неизбежные методы воспитания и поддержания порядка в любом обществе. Мы знаем много примеров, когда по прошествии лет строгость воспитателей вспоминается воспитанниками с благодарностью, если эта строгость сочеталась с участием и любовью.
И напротив, немало знаем примеров горьких упреков и даже проклятий, посылаемых падшей душой в адрес своих развратителей, снисхождением и потворствованием злу содействовавших падению и погибели человека.
Но какой же еще выход, кроме заключения в монастырь, можно предложить для борьбы с духовным безумием?
Кажется, мы должны прийти к необходимости создания принудительных «реабилитационных центров», где вместо лекарств будет предписываться участие в службах, изучение слова Божиего, беседа с духовником, труд, научающий доброму, нравственному отношению к жизни. Да, мы знаем, что «неволец не богомолец», но мы знаем также, что человек, изъятый из больной среды и помещенный в среду здоровую, волей-неволей должен начать меняться под влиянием благодатной атмосферы. Содержание в центрах, где предлагалась бы живая беседа, проповедь и молитва, думается, содействовало бы скорейшему выздоровлению больной души. Еще желательно, чтобы центры такие были подальше от больших городов с их соблазнами и поближе к «неблагополучным объектам» вроде детских домов, интернатов и домов престарелых. Пусть бы «реабилитанты» (по крайней мере, те из них, кто не склонен к агрессии) поработали с месяц в больницах, интернатах и хосписах, утешая бездомных и малоимущих, перевязывая их раны, питая и выслушивая их жалобы… — словом, участвуя в делах милосердия. Да, это будет принудительное изменение образа жизни, но соприкосновение с бедой, со страданием, с реальными последствиями греха в сочетании с сугубой молитвой за этих несчастных одержимых, может быть, милостью Божией поможет врачеванию их душ. В конце концов, ведь есть болезни душевные — и это сфера компетенции психиатров, но есть болезни духовные — и это несомненная компетенция Церкви. И если существует принудительное лечение психически больных людей в случае их общественной опасности, то почему не могут существовать духовно, нравственно ориентированные учреждения закрытого типа, где люди проходили бы курс духовной реабилитации? Тем более, что необходимость такой реабилитации все более очевидна для общества, даже если она не очевидна для самих «больных».
Во всяком случае, нельзя и дальше мириться с прогрессирующим в обществе духовным и нравственным безумием, не предпринимая решительных мер к его пресечению.
Если государство оставляет важнейшую сферу человеческой жизни — духовную — на откуп растлевающей вседозволенности, то оно само становится соучастником растления человека — своей нерешительностью, своим заискиванием перед мнением развращенного мира, своей слабостью. Такое государство, увы, обречено, если только оно не озаботится всерьез обеспечением духовного и нравственного здоровья своего народа. И здесь не только не нужно бояться сотрудничества с Церковью, а напротив — радоваться возможности такого сотрудничества и использовать его как можно более полно. Потому что другого пути для духовного и нравственного оздоровления у нас попросту нет.
Священник Димитрий Шишкин
24 апреля 2012 года