Память — 19 мая / 1 июня

В апреле этого 2014 года исполняется 125 лет со времени рождения Священномученика Онуфрия (Галалюка) и в 2013 году исполнилось 75 лет со времени его блаженной кончины, когда 17 марта 1938 года «Тройка» НКВД приговорила архиепископа Онуфрия и других (всего 28 человек), к расстрелу. Архиепископ Онуфрий был расстрелян 1 июня 1938 года.

Священномученик Онуфрий, архиепископ Курский и Обоянский, в миру Антоний Максимович Гагалюк, родился 2 апреля 1889 года в Люблинской губернии. Его отец Максим Гагалюк был лесничим, мать Екатерина (впоследствии монахиня Наталия) — домашней хозяйкой. В семье было шестеро детей: три мальчика и три девочки. Вся семья жила в небольшом деревянном домике на опушке леса вблизи города Ново-Александрия.
Однажды с отцом Антония случилось большое несчастье. Как-то зимним вечером Максим Гагалюк, обходя опушку леса, застал четырех крестьян, вырубавших деревья. Они набросились на лесничего и нанесли ему тяжкие увечья, ранив в голову и руки. Максим едва добрался до дома, где ему омыли раны и уложили в постель. И в ту же ночь порубщики совершили второе злодеяние: они подожгли дом лесничего со всех сторон, и огонь стал быстро пробиваться в комнату. Заметив пламя, мать бросилась через выбитые окна спасать детей. Дом сгорел, спасти не удалось ничего. Сбежавшиеся к концу пожарища крестьяне повезли раненого лесничего на подводе в городскую больницу, где он вскоре умер, а матери с детьми предоставили приют в ближайшей деревне.
Мать горько оплакивала свою беду, а ее дети всячески ее утешали. Антоний, взобравшись к матери на колени и обняв ее за шею, сказал: «Мама, ты не плачь, когда я буду епископом, я возьму тебя к себе». Эти слова ошеломили мать, которая в испуге его спросила: «Что ты сказал? Кто такой епископ и где ты слышал такое слово?» И Антоний вновь уверенно и серьезно повторил те же слова.
Лишившись отца, Антоний Гагалюк по просьбе матери был принят в сиротский приют в г. Люблине, куда поступила на работу поваром и его мать. Антоний учился хорошо, окончил церковно-приходскую школу и был отправлен на средства приюта в г. Холм, в духовное училище, которое окончил с отличием. После этого он был принят в Холмскую духовную семинарию. В год окончания семинарии с Антонием Гагалюком случилось второе чудесное событие, указавшее ему дальнейший путь к служению Богу и Его Святой Православной Церкви. За месяц до выпускных экзаменов юноша заболел воспалением легких и был помещен в семинарскую больницу. Болезнь протекала тяжело, в семинарии даже опасались за его жизнь и служили молебны об исцелении.
Впоследствии Антоний говорил своей матери: «Я находился в забытьи и передо мною появился чудесный старец. Большая борода до ступней ног и седые длинные волосы закрывали его голое тело до пят. Старец этот ласково посмотрел на меня и сказал: «Обещай послужить Церкви Христовой и Господу Богу — и будешь здоров». Слова эти рассеяли во мне страх, и я воскликнул: «Обещаю!» Старец удалился, и с того момента я начал поправляться. Всматриваясь затем в иконы угодников Божиих, я заметил черты явившегося мне старца в изображении преподобного Онуфрия Великого».
Учась в Петербургской Духовной Академии, на 3-м курсе студент Антоний Гагалюк 5 октября 1913 года был пострижен в монашество с именем Онуфрий и рукоположен в сан иеродиакона, а затем — во иеромонаха.
Спустя некоторое время епископом Елисаветградским новомучеником Прокопием (Титовым) отец Онуфрий был возведен в сан архимандрита. Позже он был переведен в город Кривой Рог.
23 января 1923 года в Киево-Печерской Успенской Лавре состоялась хиротония архимандрита Онуфрия Гагалюка во епископа Елисаветградского, викария Херсонской епархии. Свою первую архиерейскую литургию епископ Онуфрий совершил на следующий день в Успенском соборе Елисаветграда при громадном стечении верующих. Но эта первая архиерейская служба епископа Онуфрия была и последней на данной кафедре. Через шесть дней после нее епископ Онуфрий был арестован и заключен под стажу, а затем — переведен в Одесскую тюрьму, где содержался в заключении три месяца. Впоследствии, вспоминая свои скитания по тюрьмам, владыка писал: «Господь сподобил меня находиться среди злодеев, воров, убийц и невинно пострадавших, с которыми я беседовал, ел, спал и трудился.
Я вспоминал свои грехи вольные и невольные и радовался, что Господь дал мне пить чашу страданий за мои согрешения. Когда меня водили с позором по улицам, я был очень спокоен душой, никакого стыда не испытывал; а что до отношения ко мне соузников-арестантов, то никто не тронул меня и пальцем».
А вот другой, уже отрадный факт: «Среди заключенных был православный священник, отец Петр. Шел Великий пост. По просьбе арестантов, испросив моего благословения, он исповедовал их, а затем служил Литургию и причащал. Свыше пятисот арестантов молились, исповедовались и причащались Христовых Таин... Многие, которые не говели по несколько лет, теперь поговели. И замечательное дело: во всем обширном городе Одессе едва ли была тогда хоть одна православная церковь, а у нас в тюрьме совершалось православное богослужение».
Из одесской тюрьмы епископ Онуфрий был переведен в криворожскую, затем в екатеринославскую и наконец оказался в Харькове на положении ссыльного. Здесь владыка Онуфрий по поручению и благословению Святейшего Патриарха Тихона управлял на правах епархиального епископа Одесско-Херсонской и своей, Елисаветградской, епархиями. Молва о глубоко верующем и благодатном святителе, борце за веру в Бога и Церковь, а также и ревностном молитвеннике быстро распространилась по всей Украине, и его популярность, особенно за время пребывания в харьковской ссылке, возросла до широких размеров. Православные христиане многих городов и сел в поисках правды Божией направлялись в Харьков, чтобы увидеть и услышать молодого епископа, щедро одаренного Божией благодатью слова и премудрости.
Храмы, где служил и произносил проповеди владыка Онуфрий, были переполнены молящимися до отказа, и многие верующие окружали эти церкви кольцом, чтобы через окно или двери внимать его голосу и уловить хотя бы слово из его речи.
Обновленцы владели в Харькове и других местах многими прекрасными церквями, но молящихся в них было очень мало. Благодаря решительной деятельности против раскола православных архиереев, в том числе и епископа Онуфрия, число раскольников резко уменьшилось.
В этот период владыка Онуфрий заботится о чистоте Православия в своих епархиях, как и по всей Украине, ведет борьбу с обновленцами, пишет статьи апологетического, поучительного и исторического характера. В своих проповедях епископ Онуфрий поучал людей быть неизменно верными и преданными чадами Святой Православной Церкви. Все эти обстоятельства привели к тому, что враги святого Православия решили закрыть ему уста и удалить его подальше от Харькова. По их навету в декабре 1926 года епископ Онуфрий был арестован и после вынесения приговора отправлен в ссылку, в село Кудымкар на Урале, где находился до октября 1928 года. Там ему было запрещено не только служить, но и читать церковные молитвы в храме во время богослужения и петь на клиросе. Все свое время он посвятил церковным писательским трудам.
В октябре 1928 г. владыка был вновь арестован и содержался в тобольской тюрьме, а затем этапирован в ссылку в город Сургут, а после направлен на жительство в глухое село Уват, где и находился до ноября 1929 года. В ноябре, в Тобольске, владыка Онуфрий был освобожден из-под стражи и, прожив некоторое время в этом городе, получил разрешение на выезд в Старый Оскол ввиду его назначения церковной властью на новообразованную Старо-Оскольскую кафедру.
Его первая служба в храме и речь к молящимся сразу привлекла к нему их сердца. От избытка чувств и радости общения с ним все плакали. Люди чувствовали, что на владыке Онуфрии была благодать Божия. Народ очень его полюбил. Все, кто хотя бы раз встречались с ним лично, говорили, что это необыкновенный человек.
Однажды на службу в соборе привели причащать бесноватую. Ее держали семь мужчин и не могли удержать. Когда владыка вышел из Царских врат, он взял Чашу в левую руку, а правой благословил женщину, положил ей руку на голову, и она спокойно причастилась и отошла она от Чаши спокойной, не проявляя никаких признаков болезни.
В Старом Осколе и его окрестностях к этому времени прочно обосновались обновленцы: они имели несколько храмов и, как повсюду, малое количество прихожан.
Прибытие в город молодого православного епископа было для них тяжелым ударом, и раскольники сразу же стали строить против него козни, препятствуя посещению церквей в окрестностях города. Кроме этого, владыку Онуфрия трижды выселяли из квартир, но зато он был вознагражден горячей любовью к нему православного народа.
Действия епископа Онуфрия как правящего архиерея были строго ограничены: ему позволялось служить лишь в одном храме, и запрещался выезд в другие районы. Таким образом, управление епархией сводилось лишь к приему на дому служителей церквей и мирян. Каждый месяц владыка ходил отмечаться в НКВД.
Окруженный искренней любовью православной паствы, владыка Онуфрий не падал духом и с присущей ему энергией служил Господу, людям и Святой Православной Церкви, выполнял свою миссию апостола Христова. Результатом этих трудов было то, что, по милости Божией, в пределах его епархии прекратилась деятельность обновленцев»
В марте 1933 года епископ Онуфрий был вновь арестован, отправлен под конвоем в Воронеж и там провел в заключении три с половиной месяца. В июне 1933 года он был освобожден и направлен в Курск, куда его назначили епископом. А уже в июле того же года был возведен в сан архиепископа.
Условия жизни и деятельности архиепископа Онуфрия в Курске были те же, что и в Старом Осколе, включая ограничения в совершении богослужения в православных храмах. Для богослужения ему был предоставлен только один храм.
В Курске мать архиепископа Онуфрия, которая жила с ним в одном доме, пожелала принять монашеский постриг, и была пострижена в монашество с именем Наталия.
Жил владыка очень скромно, аскетом, никогда не заботился о хлебе насущном, будучи вполне доволен тем, что посылал Господь. У его дома постоянно толпились нищие и обездоленные, нуждающиеся в помощи и поддержке.
Бывали иногда и курьезные случаи. Зная о величайшем смирении и кротости владыки, к нему однажды пришел бывший сотрудник ОГПУ, уволенный из этого учреждения за пьянство.
Он пришел ночью и, представившись уполномоченным отдела государственной безопасности, не предъявляя никаких документов, сказал, что пришел делать обыск, и потребовал, чтобы ему указали, где лежат деньги. Архиепископ молча показал ему на ящик письменного стола. Взяв находившиеся в столе деньги, несколько сот рублей, он потребовал под угрозой смерти, чтобы ни архиепископ, ни его домашние никому не говорили о его посещении и ушел, ничего более не взяв.
После ухода грабителя присутствовавшая при этом мать архиепископа стала настаивать, чтобы он немедленно заявил о грабеже в милицию, так как подобный случай мог повториться, на что архиепископ ответил: «Я знаю, что этот человек уже не состоит в числе сотрудников названного им учреждения, он самозванец и грабитель. Но если я заявлю о его проделке, он будет арестован и судим и, может быть, расстрелян. А я не хочу его гибели. Может быть, он еще устыдится содеянного и покается в своих грехах».
В Курске священномученик Онуфрий прослужил всего два с половиной года. Потом владыку забрали, и он полгода сидел в Орле. Оттуда его отправили в новую ссылку. В марте 1936 года архиепископ Онуфрий был отправлен этапом на Дальний Восток.
В июле 1937 года правительство СССР приняло постановление № П 51/94, в соответствии с которым народным комиссаром внутренних дел был отдан оперативный приказ № 0047 о расстреле находившихся в тюрьмах и лагерях исповедников. Против архиепископа Онуфрия было начато новое «дело». В марте все обвиняемые были отправлены в Благовещенск. 17 марта 1938 года Тройка НКВД приговорила архиепископа Онуфрия и других, всего двадцать восемь человек, к расстрелу. Архиепископ Онуфрий был расстрелян 1 июня 1938 года.
За десять лет до принятия мученической кончины, находясь в ссылке, архиепископ Онуфрий писал: «Не бойся ничего, что тебе надобно будет претерпеть. Вот, диавол будет ввергать из среды вас в темницу, чтобы искусить вас, и будете иметь скорбь дней десять. Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни» (Откр. 2:10). Какой смысл гонений на служителей Христовых — ссылок, тюрем? Все это совершается не без воли Божией. Значит: в любое время они могут и окончиться, если сие будет угодно Богу. Посылаются эти гонения для испытания нашей верности Богу. И за твердость ожидает нас венец жизни... Это слова Божии. Следовательно, они непреложны. Таким образом, гонения за верность Богу имеют для исповедников свои результаты: вечную радость, небесное блаженство... Отчего же скорбеть нам, служителям Христовым, рассеянным по тюрьмам и глухим безлюдным селениям?.. Не нужно и думать о каком-либо самовольном изменении нашей участи в гонениях путем каких-либо компромиссов, сделок со своей совестью. Гонения — крест, возложенный на нас Самим Богом. И нужно нести его, быть верным долгу своему даже до смерти. Не оглядываться назад или по сторонам с унылым видом, а смело вперед идти, отдавшись на милость Божию, как говорит Спаситель: «Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия» (Лк. 9:62)»